Первое, что я ощутила – был запах пороха. Парадоксально, но именно так – горьковато-сладко – пахла моя юность. В те годы я могла даже по его, пороха, запаху определить сорт патронов.

Я огляделась по сторонам. Все также, как и в те давние времена, на стенах болтались флаги спортивных обществ, продырявленные выстрелами неумелых новичков, в расположенные под углом узкие оконца пробивались последние отсветы уходящего дня, да стояли на линии огня парнишки и девчата – от совсем мелких новичков слева до уже опытных спортсменов, отрабатывавших скоростную стрельбу на правой установке. И я тоже ведь когда-то так же стояла…

- Ну, наконец-то! – Марина явно обрадовалась моему визиту. – Я уже и не чаяла, что ты зайдешь хоть когда-нибудь!

Мы с ней когда-то вместе тренировались. А потом, как водится, пути разошлись. Точнее, ответвилась моя дорога, потому как Марина так и осталась в стрельбе, стала прекрасным тренером. Лучшим тренером! И при этом сама еще стреляла, была в сборной республики.

- Подожди минут пять, - ответила она на мое приветствие. – Сейчас с малышами закончу, и пойдем на склад – возьму тебе какой-нибудь пистолет. Хочешь, «ИЖ»?

- А мой старый можно? – робко поинтересовалась я.

Марина поморщилась.

- Должна тебя огорчить. Из него уже давно никто не стреляет. Ствол почти полностью износился, да и спуск никак не удается толком наладить.

- Какая разница? – пожала плечами я. – Мне ж не на результат. А его просто приятно будет снова взять в руки!

- Ну, как знаешь!

Когда мы зашли на склад, я поняла, что все-таки Марина была права. Бывший мой пистолет простоял без дела довольно долго. Несмотря на густую смазку, вороненая поверхность была покрыта густой россыпью бурых точек ржавчины. И в то же время левая рука как бы сама по себе взяла оружие за ствол, а правая привычно обхватила ребристую ореховую рукоятку, такую теплую и родную. С ее тыльной, левой стороны на меня так же, как и много лет назад, смотрела львиная мордочка. Это покойный тренер, вырезая рукоятку, вставил туда какую-то безделушку. Для того, чтобы на соревнованиях я боролась, как лев.

- Надо же, - удивленно протянула я. – До сих пор мой Лева не потерялся!

- А в этом нет ничего удивительного, - улыбнулась Марина. – Ведь он всем, кто стрелял из этого пистолета, приносил удачу. Ладно, пошли наверх!

- Ну, что? «Кружок» повесишь себе? – спросила Марина, когда мы снова зашли в тир.

- А «силуэт» можно?

- Так ты же лет сто уже как не тренировалась! Сама знаешь, «силуэт» требует постоянной подготовки. Да и вообще… Мышцы болеть будут. Да что я тебе говорю, сама ведь прекрасно знаешь!

Она была права. Не на сто, на двести, триста процентов. Кто больше? Все равно права!

Только вот во всей стрельбе я больше всего на свете любила стрельбу скоростную, по мишени, которая когда-то звалась «силуэтом». Мишень-то уже изменилась до полной неузнаваемости, а название осталось.

Суть этого упражнения заключалась в том, что спортсмен заряжал в магазин (не тот, в котором продают колбасу и молоко, а тот, который в просторечии именуют обоймой) пять патронов. По соответствующей команде нужно было застыть с оружием в наполовину поднятой руке – под углом 45 градусов к мишени, которая была обращена к стрелку боком. На три секунды мишень поворачивалась, и за это время нужно было поднять пистолет и сделать выстрел. Само собой, попасть желательно было в «десятку». Итак, через три секунды мишень снова поворачивалась боком и пребывала в таком положении семь секунд. Ну, а стрелок должен был опустить оружие до того же угла в 45 градусов и дожидаться нового разворота, следующих трех секунд. И так – пять раз. Это – серия из пяти выстрелов, а всего на соревнованиях кроме пробной серии таких выстрелов было тридцать, так что разгуляться было где. Ну, или попытаться убрать огрехи первой, медленной половины, что лично я чаще всего и делала.

- Знаю, само собой… - я вздохнула. – Да только вот удовольствие хочется получить по полной программе!

- Ладно, дело твое. Приклеивай новую мишень и получай себе удовольствие, - рассмеялась Маринка.

Так, что еще? Мишень приклеила, зрительную трубу установила, магазин снарядила. И только отметила, что патрончик-то простенький, «Снайпер». Раньше, правда, такие назывались вообще незамысловато – «Целевые» и укладывались в красные пачки с косой белой и синей полосой…

С натужным скрипом развернулись силуэты, но этот звук тут же потонул в грохоте выстрелов. Палец привычно нажимал на спусковой крючок, глаз фиксировал мушку в прорези прицела, а душу наполняла какая-то светлая, давно забытая радость…

После серии я привычно посмотрела в трубу, накрутила поправки. Все должно быть как положено!

Снова снарядила магазин…

И в этот момент вдруг услышала:

- Перестрелка за первое место. Первая зачетная серия. Заряжай! Приготовиться!

Перестрелка…

Какая еще, ешкин кот, перестрелка?!

То есть я прекрасно помнила, что это за зверь такой – перестрелка. Раньше, по старым правилам, она назначалась в том случае, если два спортсмена показывали одинаковый результат, и состояла из пробной и трех зачетных серий. Но эти несчастные пятнадцать выстрелов выматывали душу почище полного упражнения.

Но здесь, сейчас?

Я ошалело посмотрела по сторонам.

Сзади толпились какие-то люди, а справа от меня передергивала затвор пистолета Наташа.

Как она здесь оказалась?

Все верно, в те годы мы частенько с ней не могли поделить первое место, но ведь сейчас она – директор вполне процветающей фирмы, торгующей стройматериалами – так же далека от стрельбы, как и я.

- Все готовы?! – снова раздался тот же самый голос. Само собой, команда судьи.

И уже чисто рефлекторно моя рука мгновенно застыла под углом к мишени. И только по самому краешку сознания проскользнула одна мыслишка: а ведь Наташка-то выглядит совсем как тогда!

Мишень повернулась, и я тут же забыла обо всем на свете кроме ровной мушки, плавного движения пальца и удержания пистолета.

- Отбой! Разряжай, оружие положить! Судьи – к мишеням!

Ничего не понимаю!

Автоматически я глянула в трубу.

Что за чудеса! Я ведь собственноручно только что ее, родимую, приклеивала. Круглую, стандарта 1992 года. Однако в трубе красовался вытянутый овал мишени старого образца. Единственное, что радовало, так это то, что только одна пробоина из пяти была в «девятке».

- Сорок девять! – объявил судья мой результат.

У Наташи было столько же.

Голова шла кругом. Что-то осмыслить я была просто не в состоянии. Только и смогла, что механически запихивать патроны в заблаговременно вытащенный магазин.

И тут же поймала себя еще на одном странном ощущении.

Запах… Запах дыма был совершенно другой!

Я взглянула на пачку. Так и есть, «Рекорд»! Один из лучших видов патрона. Помнится, у меня как-то завалялась пачка, пролежала больше десяти лет в квартире, в которой плесень на стенах была делом совершенно обычным, а потом ни один патрон даже не дал осечки!

Стоп! Как это пролежала, когда я вот тут… И вообще, где это я? То есть, когда?!

- Заряжай!

Наверное, если бы я не сосредоточилась на следующей серии, я вообще бы ума решилась, честное слово!

Да и то не очень-то здорово вышло: всего сорок восемь очков. Лично для меня – маловато, да к тому же у Наташи – все те же стабильные сорок девять.

Я бы могла плюнуть на эту невесть откуда взявшуюся перестрелку и попытаться разобраться в происходящем. Могла бы. Если бы моей соперницей не оказалась Наташка! Уж очень у нас с ней, несмотря на огромную взаимную симпатию, не было принято уступать друг дружке без борьбы!

Я не стала стискивать зубы, как это делают все правильные герои – без толку. Просто постаралась максимально собраться, как можно тщательнее выполнить все, что я когда-то знала и умела.

Вот именно что «когда-то». Потому что уже на втором выстреле последней серии стала чувствоваться дельтовидная мышца – не так-то просто держать почти полуторакилограммовый пистолет под определенным правилами углом эти несчастные семь секунд! На третьем выстреле рука ощутимо болела, на четвертом – стала вообще отламываться, а уж как я сделала пятый – и вообще не помню.

Что бы там не получилось, я сделала, что могла, подумала я, со стоном перехватывая оружие левой рукой.

- Пятьдесят! – объявил судья мой результат и через паузу Наташин – Сорок восемь!

Я присела на стульчик и закрыла глаза.

Надо же, а?!

А ведь поди ты объясни кому, что оно такое, ощущение победы, какова она на вкус – не получится.. Только почувствовать и можно ту ни с чем не сравнимую радость, то счастье, тот полет, когда сил уже нет совсем, когда не в состоянии даже пошевелиться.

А вот запах у нее всегда один и тот же. По крайней мере, для меня – горьковато-сладкий запах пороха…

- Ну, что? Устала? Я же тебе говорила!

Я открыла глаза. Возле меня стояла и улыбалась Марина. И рядом не было никого, кроме ребятишек из ее старшей группы.

К врачу. Однозначно и срочно!

Маринкина улыбка как-то немного потускнела – видно, очень уж специфическое было у меня выражение лица. Исключительно для того, чтобы не пугать ее снова, я поднялась и вперилась в трубу, изучая собственную мишень. Нормальную, современную, круглую… В которой, тем не менее, красовалось пять «десяток».

 

Марина позвонила на следующий день.

- Лена, ты просто не представляешь! После того, как ты вчера разбрасывалась «полтинниками», я дала твой пистолет одной девочке. И что ты думаешь? Она не смогла сделать ни одного выстрела! Оказывается, боек был в середине сломан. Только она стала передергивать затвор, как рассыпался курок, да и в спусковом механизме какая-то ерунда. Я не понимаю, как ты вообще вчера стреляла!

 

Эх, Марина! Если бы ты только знала, КАК я стреляла!

г. Минск