Понедельник - день тяжелый. Поэтому В ничуть не удивился, когда в его кабинет, через щель приоткрытой двери, просунулся нос. Нос был странный - черный и блестящий, окруженный бобриком коричневой шерсти. У обычных посетителей носы были совсем не такие, и В с тоской подумал, что день будет тот еще. Нос тем временем беспо­койно поерзал, принюхиваясь, и, наконец, впустил своего хозяина в комнату. Посетитель сделал несколько робких шагов и остановился неподалеку от входа. Следом за ним в дверь проскользнул А, и стал рядом, переминаясь с ноги на ногу.
    
     - Пес? - утвердительно спросил В, кивнув на посетителя с носом.
     - Да... - со вздохом ответил А, и отвел глаза.
     - Сколько раз объяснять, не нужно с каждой собакой бежать ко мне. Ну сам подумай, когда мне с людьми управляться, если еще и с псами придется лично разбираться. Для чего в конце концов заместители? Кто там у нас по собакам? Куклачев вроде? Вот и отдай ему, пусть посмотрит животинку.
     - Куклачев по кошкам. - тихо заметил А, все также глядя в угол.- И вообще он еще не у нас.
     - Да какая разница! Для собак предусмотрена стандартная процедура - ­помыть, постричь, и в рай. Божья тварь как никак.
     - Это как посмотреть...
     - Глазами! Глазами посмотреть, и в рай.
     - Собачка уж больно необычная...
     "Необычная" собака жалась к ноге А, мелко дрожа всем телом. Бусинки глаз на опущенной голове затравленно смотрели то на В, то на А. Потрепанный хвост изредка делал слабые попытки пошевелиться, но пока ни разу не рискнул довести задумку до конца.
     - Простая дворняга, ничего особенного,- заметил В.
     - Не в породе дело… - замялся А. - Понимаете, она…
     - Да не мычи ты, говори прямо!
     - Поповский это песик! - собравшись с духом выпалил А.
     - Тем более, помыть и в рай. Сразу видно, хорошая собака, при жизни как говорится, осенена благодатью…
     - Палкой она осенена при жизни. Через то и померла.
     - Палкой? Мученическую смерть значит приняла, болезная. Кто это ее так?
     - Поп.
     - Шутишь? Типа "У попа была собака, он ее любил…"?
     - Вы будете смеяться, но все точно так и было. И любил, и убил. За... кусок мяса.
     - Чему смеяться!? - рассвирепел В. - Тому, что православный священник убил собаку за кусок мяса!? Дожили. Хуже нудистов.
     - Вудистов,- машинально поправил А.- Те, что Вуду поклоняются.
     - Какая разница. Дьявол их забери! Гореть нечестивцу в геенне огненной.
     В глазах В заплясали неприятные искорки, которые переметнулись на спину А, и покрыли ее юркими мурашками.
     - Все не так просто…- прошептал А и поежился, разгоняя мурашки с поникших плеч.
     - У нас все сложно!- отрезал В.- Развели сопли. Где это видано, чтобы поп убивал за кусок мяса?!
     За окном явственно громыхнуло, из форточки потянуло озоном.
     - Опять разнервничались,- укоризненно заметил А.- Вам ведь вредно, не молодой уже.
     - С вами разнервничаешься,- буркнул В, и подозвал собаку.- Эй Жучка, Жучка, подь сюда.
     "Жучка" с готовностью вскочила, и странной манерой потрусила к В. Толи передом, толи задом, а скорее, все-таки боком, она шла изогнувшись так, что хвост вертелся около носа. К затравленности, в "бусинках" добавилось заискивающее выражение. Добравшись таким макаром до ног В, "Жучка" плюхнулась на спину, выставив розова­тое пузо.
     - Да ты Жук, а не Жучка.
     - Да, кобелек,- зачем-то подтвердил очевидное А.
     - "Она съела кусок мяса он тотчас ее убил",- задумчиво сказал В, присев на корточки и поглаживая кобеля.- Эх люди люди, куда вы катитесь. Сначала в стишке, теперь на самом деле…
     - Не все так просто…- в который раз повторил А.
     - Объясни, может пойму,- со вздохом согласился В.
     - Я лучше расскажу новое продолжение стишка. Слухи теперь быстро расходятся. Вот в Интернете уже сочинили по поводу этой истории.
     - В Интернете, говоришь. Ну, давай, свое продолжение.
     - "Очень важный кусок мяса откусил коварный зверь. И без этого кусочка поп не женится теперь",- выпалив это скороговоркой, А стоял, закусив губу, чтобы не рассмеяться.
     - Гляди, лопнешь,- недовольно сказал В.- Раздулся как индюк.
     Рука его как-то сама убралась с собаки, и теперь перебирала пальцами, якобы разминая затекшие суставы.
     - Так он, значит, тяпнул попа за причинное место?- распрямившись, спросил В. И неожиданно фыркнул, не в силах сдержать распирающий смех.
     - Ну, так!- забулькал А, уже не скрывая своего веселья.- Тяпнул будь здоров! Так к нам и поступил с куском срамоты в зубах. Могу принести - улика все-таки.
     - Но, но, ты это богомерзие брось!- остудил В чрезмерную пылкость подчиненного.- Мне только и осталось, что куски тут раз­глядывать!
     - А с ним-то что делать?- кивнул на собаку А.
     Пес благоразумно решил ни на что не реагировать, и сидел в при­вычной позе, втянув опущенную голову в плечи.
     - Да уж, вопросец,- задумался В.- В рай как-то не удобно, все-таки священнослужителя оскопил. В ад тоже не можем, еще неизвестно как этот поп с голым удом перед собакой оказался. В общем, давай-ка ее пока в карантин определим, до выяснения обстоятельств. Пусть пребывает в спокойствии, а там глядишь, и поп подтянется. Тогда уже по законному разберемся кто прав кто виноват. Кстати, что с ним?
     - Плох попик. Прямо скажу - плох. Болевой шок. Думаю, кобелек не долго будет ждать суда.
     - Да?- явно надеясь на обратное, спросил В.
     - Точно,- подтвердил А. - Его только и хватило на то, чтобы пса к нам оприходовать. Лежит сейчас, поди, в реанимации, под капельницей.
     В дверь постучали, и она несмело скрипнув, приоткрылась.
     В щель протиснулся небольшой мужичок с обрюзгшим лицом, до ноздрей покрытым жиденькой всклокоченной бороденкой. Просунувшись наполовину, он вдруг остановился, порываясь, что-то сказать, но только кривил рот, и пожимал плечом.
     Пса колотила крупная дрожь. Шерсть топорщилась в разные стороны, даже бобрик вокруг носа воинственно ощетинился. Лаять пес боялся, но глубоко в горле у него клокотала ненависть. Периодически она вырывалась наружу со звуком, похожим на мокрый кашель.
     Поглядев на половину посетителя, В понял, что ждать псу не придется.
     - Ну, заходите, святой отец,- сказал В. И добавил с тяжелым вздохом.- Тяжелый у нас будет день.