Ротр взглянул на циферблат – оставалось всего тридцать пять секунд. Хорошо, что он засек время. Не будет неожиданностей. Старенький секундомер, он еще никогда не подводил. Столько испытаний выпало на их долю – его и секундомера. Это последнее. Может, даже хорошо. Может, так и должно было быть, Ротр не знал. Секундомер был его старым другом. Через некоторое время было бы двадцать лет, как они путешествуют вместе. Ротру было всего пятнадцать, когда он выменял перочинный ножик на уже тогда старые часы у своего друга. Это оказались не простые часы, а с секундомером. С тех пор Ротр с ними никогда не расставался. Он носил его везде с собой, даже когда ложился спать, оставлял его возле подушки. Ох, как давно не спал Ротр как положено в постели на подушке! Он уже не может вспомнить, когда это доводилось делать в последний раз. Интересно, а где сейчас его подруга Кари с малышкой Эдди? Ротр не знал этого, но понимал, что они далеко отсюда. Это единственное обстоятельство, которое его могло сейчас обрадовать. И он действительно радовался этому в душе.
    За спиной раздавались голоса, все громче и яснее. «Наверное, собирается толпа», - подумал Ротр и решил не поворачивать голову. Зачем? Но разве может он увидеть в толпе знакомое лицо? Скорее всего – нет, но все равно страшно. Он впервые в жизни боялся по-настоящему. Боялся встретиться взглядом со знакомым.
    На циферблате уже двадцать секунд. Боже мой! Как быстро летит время. Раньше ему никогда не приходилось задумываться над тем, что такое секунда. Когда он был молод, время он всегда считал днями, а потом только часами. Даже минут для него не существовало раньше. Что такое одна минута? Разве можно что-нибудь успеть за одну минуту? Теперь казалось, что и за секунду можно успеть многое. Он вздохнул и закрыл глаза.
    Вот они с Кари бредут по развалинам старого замка, и она собирает обломки старых фресок. На ее лицо падают лучи света, и от этого она, кажется, сама излучает свет. Она смеется и просит его нарисовать ее портрет. И он старается. В заплетенном паутиной углу он находит кусочек угля и рисует ее портрет на свободной стене. Там, где уже нет старинных фресок и картин. Она получается, как живая. Так же лучезарно улыбается. Так же молода и полна энергии. Может, через много лет кто-нибудь забредет в замок и увидит ее портрет. Это будет единственным напоминанием о жизни Ротра.
    Десять секунд. Странно, почему он никогда раньше не задумывался над тем, что останется после него? Он не сделал ничего, что может о нем напомнить. Один след – портрет на стене замка. Но ведь никто не знает, что его нарисовал он. Значит, все. Значит, больше ничего нет. Вся его душа, его сердце воспротивились этому. Он жил зря? Нет! Не правда! Ротра даже передернуло от этой мысли. Он поднял голову и увидел высоко над собой почти прозрачное небо с медленно плывущими белесыми облаками. Он повернул голову и увидел ярко-зеленую траву внизу вокруг помоста. Все по-прежнему. Все так, как было сто лет назад, как будет еще через сто лет. Он вспомнил маленького мальчика, которому пять лет назад Ротр сделал змея. Малыш, затаив дыхание, наблюдал, как лист бумаги и деревянные палочки превращались в змея. А сколько потом было радостной благодарности в его глазах, когда змей впервые полетел, выпущенный из его рук! Нет, Ротр свою жизнь прожил не зря. Этот малыш будет помнить его. Ротр улыбнулся своим воспоминанием на мгновение, а потом встревожено посмотрел на секундомер.
    Четыре секунды. Он поднял голову и только сейчас услышал громкие голоса за спиной, чьи-то крики, чьи-то шаги, скрипение колес по траве. Толпа, пришедшая посмотреть на один короткий миг, гудела на все голоса неуклюже, дико и кровожадно. Неужели? Нет, ему, наверное, послышалось – чей-то плач. «Этого не может быть! Здесь некому плакать!» - устало подумал Ротр. Он в последний раз взглянул на секундомер.
    Стрелки секундомера слились в одну, и в тот же миг раздался выстрел. Ротр упал на помост, и секундомер оказался на уровне его закрытых глаз.