Серые стекла мюнхенского аэропорта на фоне свинцового неба казались двухмерным рисунком, но необычайно ярким и выпуклым. Само здание - сплошное серебристое стекло. Вот она, новая реальность, кое-где перемежающаяся с тонкими линиями металлических оправ, строгих, четких, уверенных. Самолеты - слепяще-белые карандаши - располагались по всему периметру полосы.
     Он сидел в зале вылета в одном из кресел и глядел в окно. Окно? Да это была сплошная стеклянная стена. Перед ним развернулась картина утреннего пробуждения аэропорта. Карандаши выруливали на взлетную полосу, рассеченную ровными белыми линиями и уносили в себе задумчивых путешественников, их прямоугольные дипломаты и сумки.
     Шесть пятьдесят, кажется, он засыпает.
     Семь двадцать две. Рано, ещё слишком рано. Можно бы поспать, но в кафетерии жужжала кофе-машина.
     Он присел к одному из столиков и высыпал сахар в свою чашку. Небо за стеклом посветлело.
     «Идеально», - думал он. Его завораживала пропорциональность и гармония прямых линий. Он вспомнил, как его поразил зеленый газон по ту сторону аэропорта. Казалось, что здесь хорошо поработали бензиновые триммеры. После нескольких часов насыщенных серых оттенков, цвет травы оказался вне его восприятия. Как будто он даже не подозревал о существовании зелени. Смотрел и не мог оторваться, пораженный нереальностью цветового пятна. Серый вводит в монотонность и плавность размышлений, а зеленый кричит и требует внимания.
     Это был хороший знак. Сейчас он вспоминал и восхищался. Но для него газон позади. Через два часа в этом месте о нем останется лишь карандашный росчерк шасси.
    
     10 мая 2004 год
     Киев