Кажется, я намертво застряла в этом проходе. Ни туда, ни сюда. Какая-то тетка своей необъятных размеров «кормой» намертво застопорила движение в вагоне, пытаясь пристроить в рундук баул «мечта челнока». Похоже, к рундуку ей тоже не особенно удавалось подступиться, вот она и пыхтела, демонстрируя мне седалище, обтянутое юбкой в «елочку» со слегка надорванным разрезом сзади, из которого выглядывали такие же непомерные окорока.

Какой кошмар! А ведь мне в этом общем вагоне еще пять часов пилить до этого проклятого Занюханска! В духоте, скученности и аромате несвежих носков.

Тетка наконец-то пристроила свой баул и освободила проход. Самое странное, что в боковом отделении, являвшем собой некоторое подобие нормального купе, куда она определила свои телеса, еще оставалось свободное место. По тому принципу, что лучшее – враг хорошего, я шмыгнула туда же. По крайней мере, не придется сидеть все эти пять часов на боковушке, не зная, куда девать регулярно оттаптываемые ноги.

Я заняла место более чем вовремя. Потому как освобожденный проход стал подобен реке с прорванной плотиной, и поток пассажиров, увешанных самой немыслимой кладью, детьми и собаками, буквально сносил все на своем пути.

Понемногу сутолока улеглась, и от нечего делать я принялась рассматривать своих случайных попутчиков.

Рядом со мной, ближе к окну, сидели два каких-то неопределенных мужичка в спортивных костюмах и сандалетах на босу ногу. Похоже, они нацелились на дальнюю дорогу и сразу стали пристраиваться поспать.

Напротив них вместе со своей спутницей сидела та самая тетка с баулом. У нее, кроме внушительного зада, оказалась голова, увитая пережженным рыжеватым «перманентом» и сидящая прямо на плечах, без малейшего намека на шею. Из-за оплывших щек с трудом проглядывали маленькие цепкие глазки, а толстенькие пальчики-сосиски с облупленным кровавым лаком украшали золотые перстни. На лице крупными буквами было написано, что обладательница оного закончила в свое время курсы бухгалтеров, а все последующие годы проработала на одном и том же месте, на котором собирается досидеть и до пенсии.

Ее спутница, сидевшая рядышком, была прямой противоположностью. Маленькая, сухонькая, нервно-суетливая, она постоянно озиралась по сторонам, перебирала какие-то газеты, что-то доставала из сумки, а потом запихивала обратно. Через минуту наблюдения за ней у меня уже зарябило в глазах, и я перевела взгляд на парнишку, с трудом пристроившегося на сиденье с самого краю.

Он был совсем молоденький, лет на пять старше моего сына. Да, не больше двадцати. В джинсиках и джинсовой же рубашке, наброшенной на расстежку сверху футболки. Светлые, слегка волнистые волосы падали до плеч. Парнишка как парнишка, таких тысячи.

И надо же было ему в этот самый момент повернуться к окошку, чтобы послеполуденное солнце отразилось в его глазах! Они сразу же засияли чистой, прозрачной голубизной июльского неба, чем-то удивительным, сказочно-нездешним. Как будто видели что-то такое, что нам, простым смертным, и не дано…

- Так, пассажиры, пожалуйста, билетики!

Появилась проводница, и парнишка полез в карман за билетом. Наваждение исчезло.

- Ваш, пожалуйста! – обратилась она ко мне, и я протянула ей билет. – Ага, до Занюханска. И Вы, молодой человек, тоже. Так, значит, двое – до Занюханска, остальные – дальше.

Вот интересно, что забыл в этом самом Занюханске этот парнишка с удивительными глазами? Я – другое дело, добровольно туда не отправилась бы ни за какие коврижки.

Это же надо было так лопухнуться! Поверить, что у заказчика, знаменитого Занюхинского ПО «Прогресс», все полностью готово по маркетингу и не поехать туда вместе с нашими. Правильно, те, у кого есть мозги, сели с шефом на машину, за полдня переделали все дела, получили всю нужную информацию и к вечеру уже были дома. А я-то тогда думала, что самая умная, и осталась дома. Только вот то, что мне привезли, назвать маркетинговым исследованием нельзя было даже в состоянии сильнейшего алкогольного опьянения. И, чтобы не сорвать проект, пришлось сейчас, в жару, тащиться самой по себе в этот Занюханск.

Из-за идиотского расписания я буду на месте только под вечер, придется ночевать в местном «Хилтоне», а уже с утра пробовать разбираться с делами. Кошмар полный!

Вот же досада! Я собиралась настолько поспешно, что забыла взять с собой хоть какое-то чтиво. И что теперь прикажете делать? Считать сосны вдоль дороги?

Суетливая попутчица, вытащив на столик объемистую пачку видавшей виды прессы, наконец-то перестала шебуршать.

- Извините, - обратилась я к ней. – Вы не могли бы одолжить мне какой-нибудь журнальчик посмотреть?

- Да, пожалуйста, - она пододвинула мне всю стопку.

Я взяла самый верхний, без обложки и опознавательных знаков, и принялась его листать. Весь журнал был посвящен гороскопам. Там были предсказания на каждый месяц текущего года как для всех знаков Зодиака, так и для зверья по китайскому календарю. Сначала я просматривала просто так, лишь бы чем-то занять себя, но постепенно увлеклась, тем более, что ряд предсказаний довольно точно соответствовал уже прошедшей половине года. А когда я дошла до «вызванной служебными делами неожиданной и неприятной поездки в середине июля», то вообще развеселилась.

- Нет, ну надо же, а? – пробормотала я то ли себе под нос, то ли в окружающее пространство.

- Девушка, Вы совершенно напрасно придаете этой ерунде такое значение! – изрекла внушительная дама тоном, не терпящим возражений. Под «девушкой», как ни странно, подразумевалась я сама.

- Да нет, просто забавно, как все совпадает! – улыбнулась я.

- Я Вам еще раз говорю, все это –чушь собачья, а все совпадения сугубо случайны. Надо же, с виду – образованная девушка, а верите во всякую чепуху!

Ну уж верю или не верю я в какую-то чепуху, это – сугубо мое личное дело. И, пожалуй, если я попросила журнал у ее спутницы, это не дает ей право диктовать мне свои взгляды.

- Знаете, мы многого не знаем, - ответила я достаточно миролюбиво. - Возможно, в природе, в окружающем нас мире действуют некие законы, которые мы пока не можем уловить. У нас всего жалкие пять чувств, разве мы можем с их помощью адекватно оценить все многообразие мира? Возможно, существует какой-то природный механизм, который воздействует сходным образом и на созвездия, и на людей, родившихся в определенный период времени. И астрология эмпирическим путем улавливает результаты действия этого механизма.

- Девушка, да Вы просто бредите! Ну, подумайте сами, что такое звезды и что такое какая-нибудь Клава с овощебазы? Что может быть между ними общего?

- Ну, общеизвестно, что строение макромира подобно строению микромира, - пожала я плечами, и, стараясь уйти от разговора, снова уткнулась в журнал.

И тут совершенно неожиданно моя точка зрения получила поддержку.

- Вы совершенно правы, - тихонько проговорил молодой человек. Он с улыбкой смотрел на меня, и только его необыкновенные глаза оставались то ли грустными, то ли странно серьезными. – Вы правы, действительно в нашем мире не все так просто. И на каждого человека воздействует очень много факторов, большую часть которых мы не замечаем, не ощущаем. Только накапливая информацию в течение столетий, люди научились узнавать определенные жизненные циклы и предугадывать их влияние на свою жизнь. На Западе ограничились годовым циклом, введя 12 знаков Зодиака, на Востоке пошли значительно дальше. В Китае каждый цикл из 60 лет получается при совмещении десяти Небесных Стволов с двенадцатью Земными Ветвями, каждая из которых ассоциируется с определенным астрологическим животным…

- Нет, современной молодежи действительно просто нечем заняться, - всплеснула сосисочными ручками грандиозная дама, а ее щуплая подруга мелко закивала головой. – Ну, хорошо. В таком случае скажите, молодой человек, по каким-таким Вашим небесным ветвям проходим мы с подругой, если я родилась в 1959-м году, а она – в 60-м?

Надо же, так ведь она всего на пять лет старше меня!

- Вы родились в год Кабана, а ваша подруга – в год Крысы, - осторожно заметил юноша.

- Как это – кабана? То есть, свиньи? Да Вы что, с ума посходили? Это же кому сказать – не поверят!

А вот как раз и нет, подумала я. Я-то ни секунды не засомневалась! И в отношении подруги-крысы – тоже.

- А Вы сами-то кто в таком случае будете? – дама, по всей видимости, надеялась, что парнишка окажется чем-то вроде хорька или скунса.

- Я – Дракон, - улыбнулся тот.

Вот это да! Оказывается, ему гораздо больше лет! Получается, что все двадцать пять.

Ну, а обе дамы были так обескуражены полученной информацией, что, бубня себе под нос что-то неразборчивое и не очень лестное для проклятых китайцев и их здешних прихлебателей, принялись выгружать на стол всякую снедь и с ее помощью ликвидировать стресс.

- А Вы… А Вы откуда знаете о тех механизмах воздействия на человека, которые Вы упоминали? – спросил у меня молодой человек с легкой заминкой. – Наверное, читали об этом?

- Нет, не читала, - я пожала плечами. – Просто сделала такие выводы чисто из соображений здравого смысла. А что?

- Да так, ничего, - он замялся еще больше. - Просто очень мало литературы по всем этим вопросам, и зачастую приходится блуждать в потемках. Думал, может Вы что-нибудь подскажете.

Я только молча развела руками.

- И тем не менее, Вы очень правильно подметили, - продолжал он, - что на каждого человека действуют силы, о природе которых мы можем только догадываться. Вот, например, Вам известно, что в рождении каждого человека принимает участие тридцать одно живое существо?

- Это что, включая маму с папой? – глупо хихикнула я и подумала, как хорошо, что «Свинья» занялась своей жареной курицей, а то бы точно парню не сдобровать.

- Ну, мама с папой – это само собой, - улыбнулся он. - Они дают генетический, биологический код и материал. А другие существа предоставляют информационную матрицу. И каждое из них отвечает за свой участок информации – за способности к тому или иному виду деятельности, за характер, эмоциональный склад и так далее. Причем воздействие может быть разным. У кого-то сильнее, у кого-то слабее.

- Ага, - кивнула я. – Кто-то становится Моцартом или Эйнштейном, а кто-то дворником Васей.

- Верно. Часть, только небольшую часть воздействия этих существ подметили в Китае и описали их в виде астрологических животных. Оно и понятно: когда такое воздействие на человека велико, то это проявляется наиболее явным и невероятным, почти волшебным образом.

- Наверное, это – здорово! – мечтательно улыбнулась я. – Я имею в виду, здорово обладать какими-то совершенно уникальными качествами. Ведь каждый из нас мечтал в детстве быть волшебником!

- Как Вам сказать, - с сомнением произнес мой собеседник. – Обладание такими качествами, насколько мне известно, накладывает на человека огромную ответственность. Обыкновенный человек имеет гораздо больше прав на ошибки, на глупости, на слабость и трусость, наконец!

Интересно, он говорит об этом так, как будто хорошо знает!

- И что же, необычные способности разве не помогают? Разве не проще быть смелым, обладая качествами, скажем, Тигра?

- Не знаю, может быть, - задумчиво произнес он. Солнце спряталось за облачко, и тут же непостижимым образом изменились его глаза. Мне вдруг показалось, что он значительно старше меня, этак на пару сотен лет. – Только вот цена ошибки значительно возрастает. Совершил такой необычный человек, к примеру, маленькую подлость. Его сосед, не имеющий подобных качеств, может об этом благополучно забыть и жить дальше, и даже быть порядочным человеком. А этот – нет. Совершенная маленькая подлость уже приобретает над ним свою власть и тянет за собой другую, третью. И он ничего с этим не может поделать, даже если бы и хотел. А потом постепенно он чернеет и умирает.

- Как это – чернеет? Брюнетом становится, что ли?

- Нет, - рассмеялся мой собеседник и снова стал юным. – Он с самого рождения может быть хоть негром, это не важно. Изменяется не он сам, а… Как бы это сказать? Сущность его астрологического животного. А она гораздо важнее всего остального…

- Ну, значит, не стоит делать подлости, - пожала я плечами. – Как в Библии.

- Это-то как раз верно, только недостаточно. Иногда не сделать чего-то плохого мало, нужно сделать что-то другое, что потребует максимального напряжения сил, даже риска для жизни.

- То есть такой необычный человек просто-таки обязан быть героем?

- Что-то вроде, - улыбнулся он.

- Занюханск, - объявилась проводница. – Стоянка – полторы минуты, так что готовимся заранее и поторапливаемся!

Кое-как мы торопливо выгрузились на платформу Занюханска, где нас тут же едва не посбивали с ног толпы, штурмующие вожделенный общий вагон.

- Всего Вам хорошего, - улыбнулся мой попутчик.

- Вам тоже. И еще удачи!

- Спасибо.

Он затерялся в станционной толпе буквально в считанные минуты, а я уныло побрела вперед по пыльной дороге.

Не исключено, что в Занюханске существовал общественный транспорт. И более чем вероятно, что в таком случае его маршрут должен был пролегать к местной красе и гордости, к так называемому градообразующему предприятию ПО «Прогресс». Но мне, во-первых, совершенно неохота было после душного поезда давиться в еще более душном автобусе, а во-вторых на флагман местной индустрии я должна была попасть только завтра утром, сейчас там меня уже никто не ждал. Впрочем, я даже не была уверена в том, что меня и завтра встретят там с распростертыми объятиями. Но, во всяком случае, сейчас мне стоило позаботиться о ночлеге, так что я отправилась в центр, в гостиницу.

Сумка с минимальным необходимым в поездке багажом еще не успела оттянуть мне плечо, и я довольно бодро шагала по насквозь прожаренной за день, пропыленной провинциальной улочке. Как и следовало ожидать, особых достопримечательностей в Занюханске не обнаружилось. В основном преобладали застройки деревянного беспроектного зодчества, которые в силу своего возраста еще не успели стать памятниками архитектуры, но уже подрастеряли всякий товарный вид и внешнюю презентабельность. Правда, стояли и каменные дома и даже кое-где высились трех- и пятиэтажные, но при более близком рассмотрении все они оказывались каким-нибудь официальными учреждениями.

Вот и сейчас я поравнялась с заброшенным зданием, которое когда-то по всей видимости было школой. А сейчас оно печально взирало на мир пустыми глазницами разбитых окон и тихонько жаловалось на жизнь скрипом болтающейся на ветру двери таким же древним, как и оно само, кустам сирени.

Да уж, подумала я. Зимой тут, по-видимому, просто рай для бомжей. Если они, конечно, не боятся какого-нибудь призрака директора школы, умершего от язвы желудка прямо на своем посту, вылавливая по туалетам прогульщиков и злостных курильщиков. А что? Вдруг бродит по разбитым коридорам такое привидение, тихонько подкрадывается сзади и требует прийти завтра в школу вместе с родителями?

Я остановилась и посмотрела вверх. Сама не знаю, зачем. Не призрак же директора, в самом деле, я хотела там обнаружить!

На фоне розовеющего вечернего неба пустые окна выглядели особенно сиротливо и неприютно. Однако совсем пустым здание не было.

Руины знаний оккупировали не бомжи, а, так сказать, самые настоящие хозяева. Штук пяток ребят разного возраста развлекались на чердаке по полной программе. А в нее, в программу, входили фейерверки, выстрелы и взрывы.

Вот сумасшедшие! Ведь лето стоит такое, что любое здание давно уже превратилось в бочку с порохом, а эти малолетние кретины принялись запускать в небо не просто сравнительно безобидные фейерверки производства братского китайского народа, а самые настоящие армейские сигнальные ракеты, и в конце концов додумались поджечь фальшфейер. Ну, а в довершение всего один из малолетних пироманов принялся вырывать его у другого. О, Боже!

Головенки борющихся на какое-то мгновенье скрылись за подоконником, и тут же по растрескавшимся, высохшим рамам поползли языки пламени. Детишки появились было в окне, но тут же отшатнулись. А пламя просто с катастрофической быстротой принялось расползаться по всему верхнему этажу. Что же делать?

Пока я раздумывала, случилось нечто совершенно необъяснимое.

Такое ощущение, что все происходило одновременно. По крайней мере, все события вряд ли заняли больше, чем одну секунду.

Единственное, что я успела заметить, так это легкое белое облачко, которое пронеслось словно дуновение. И еще. На фоне горящего здания и такого же пламенного заката будто бы на долю секунды появилось странное крыло. Такое же перепончатое и угловатое,  как у летучей мыши, только огромное и прозрачное. И не просто прозрачное, а переливчатое, словно у стрекозы. Оно собрало в себя все неистовствующие краски, за миг мгновения переплавило закат в пламени пожара и разбросало вокруг радужными искрами.

И исчезло. Я даже была не уверена, что это произошло на самом деле, что мне просто-напросто не показалось.

Только вот в следующее мгновение все пятеро малолетних пироманов, младшему из которых едва ли исполнилось года три, уже стояли на пыльной дороге перед зданием и растерянно озирались. Слава Богу, только и успела я подумать, все целые и невредимые, только перепачканные в сажу и копоть по самое не могу.

И в это же мгновенье наверху грохнул взрыв. Крышу снесло так, что будто бы ее и не было вовсе. Похоже, ребятишки проводили конверсию близлежащих воинских частей по собственной программе и успели запастись приличным арсеналом.

- Вот так бабахнуло! – восхищенно протянул один из них.

- Что пялишься, тикаем отсюдова, - дернул его за рукав другой, постарше.

Только было поздно. Со всех дворов и подворотен уже сбегались люди, а где-то вдалеке раздавалась сирена пожарной машины.

- Да-а, - протянул тот, который постарше. – Ну, нам теперь и будет!

- Ребятки, да как же вам выбраться удалось? – спросил кто-то из взрослых.

Пацанята уставились друг на друга в полнейшем недоумении. Похоже, они и сами не имели об этом ни малейшего понятия. А подумать над этим им никто не дал, потому как успели прибежать родители, и начался извечный конфликт отцов и детей.

- Ах ты, паршивец! Вечно тебя нелегкая где-то носит! Мало того, что сам чуть шею не свернул, так еще и Петьку с собой таскаешь! – полностью игнорировавшая Макаренко и Сухомлинского мамаша ткнула в сторону безмятежно улыбающегося карапуза. – Смерти моей хочешь, да?

Тут подтянулись другие родители, прочие заинтересованные и включились в воспитательный процесс. Гвалт стоял такой, что никто ничего не слышал. И уж тем более не обращал внимания на пухлощекого Петю, пытавшегося поделиться с окружающими своими впечатлениями.

- Дъякон пиетей. Такой басёй-басё-ё-ёй! – малыш широко развел пухлые замурзанные ручки и даже привстал на цыпочки, чтобы показать, какой большой был дракон. – Такой басёй беенький дъякон! С кйиишками. Он так поетей-поетей, даеко поетей!

Я с трудом отвела взгляд от малыша, который безуспешно пытался втолковать взрослым, кто же их всех спас. И мой взгляд наткнулся на нечто, ярко сверкающее в пожухлой траве отблесками догорающего пожара.

Это был белый пятиугольник сантиметров пяти. Неправильный, но симметричный, словно бы вытянутый в длину. То есть он был белый, но не просто белый. Он переливался, словно драгоценный опал, играл жемчугом и перламутром. В особенности его вытянутый, как бы заостренный конец, у которого было утолщение, переливавшееся вообще всеми цветами радуги.  А так на просвет он был абсолютно прозрачен. И только в узкой части, противоположной заостренному концу, поверхность была слегка шероховатой и молочно-белой.

Значит, мне все-таки не показалось. И маленькому Пете тоже. Значит, он действительно был здесь, мой случайный попутчик!

Я сжала в ладони чешуйку дракона. Я знала, что всегда буду носить ее с собой. На счастье. И когда мне будет совсем туго, я буду доставать ее, любоваться радужными переливами и думать о том, что самый обыкновенный юноша с удивительными небесными глазами едет куда-то в общем вагоне поезда, чтобы спасти чью-то жизнь.

 

 

6 марта 2001 г.

г. Минск