... Как могли пахнуть на самом деле эти розы? Кэйтлин приблизила лицо к розам, пытаясь уловить их тонкий запах – увы, почувствовать запах не могла. Конечно, возможно, это могло быть просто каким-то совпадением, но в это не хотелось верить… Неужели же, наконец, она дождалась того, чего ждала без малого четыреста пятьдесят лет? Неужели же это от него? Да, было когда-то море и запах роз, и сильные мужские руки, и сухие губы. А еще были жаркие слова и обещание ждать его хоть целую вечность. Арманд был тогда просто неотразим, как потом думалось, может быть от ощущения предстоящей длительной разлуки, перед которой все всегда кажется необычным. Уже тогда они мечтали о предстоящей встрече, и это он, Арманд, сказал тогда, что она узнает о его прибытии по букету белых роз, которые она получит, пока по прибытию на Землю он будет находиться в карантине.

     Боже, сколько же пришлось его ждать! Она знала, что даже после длительной разлуки он предстанет перед ней лишь немного изменившимся. Трудно сказать, что его ожидает в этой длительной экспедиции, но ведь его сохранит сама скорость света, с которой он будет сотни лет нестись сначала от нее, а потом к ней навстречу. А как сохраниться ей?! Как хотелось ей сохранить свою былую женскую неотразимость! И, возможно, это было единственное, что ей удалось сохранить. Хотя все это было лишь внешне. На недавнем медицинском осмотре им вместе с ее врачом пришлось констатировать, что уже на восемьдесят процентов она состоит из искусственных органов, из проводов и синтетических нитей. Иногда Кэйтлин охватывал ужас – зачем все это?! Если она и дождется его, то зачем она будет ему нужна? И тогда она уже не понимала – чего больше в ее ожидании: желания встречи или страха? И зачем она вообще ждет? И она отвечала так же как и в первый десяток лет ожидания: потому что обещала, потому что ждала этих белых роз, запаха которых не могла уже даже чувствовать, но которые стали символом их любви. Да, пожалуй, это-то ожидание и чувство было тем, что позволило ей пережить всех своих родственников и всех своих подруг.

     Все это пронеслось в голове Кейтлин в одно мгновение, когда она услышала в трубке его голос! Да, несомненно это был он.

     - Кейтлин это я! – просто сказал он и замолк, видимо, заплакав.

     - Да, я слышу, я узнала, я так ждала тебя, - ответила она, и хотела было заплакать, но не могла, потому что давно уже не была способна на это.

     - Кейтлин, - сказал Арманд, - я боюсь нашей встречи.

     - Я тоже, - ответила она, - но ведь мы все равно должны встретиться.

     - Я могу приехать к тебе уже сегодня вечером, - сообщил он.

     - Как!? - удивилась она, - А карантин?

     - Не волнуйся. Врачи сказали, что он мне уже не нужен.

     Весь вечер Кейтлин не находила себе места. Она заказала из ресторана много вкусной еды, пытаясь понять, что же больше всего могло бы понравиться ее долгожданному Арманду.

     Он должен был приехать в восемь. Так это и случилось. Раздался звонок. Кейтлин словно не на своих ногах пошла открыть. На пороге стоял Арманд. Волнение перехватило горло у обоих. Все эти сотни лет Кейтлин представляла, что при встрече они тут же бросятся на шею друг друга, но теперь это почему-то показалось невозможным.

     - Проходи, - сказала она.

     И он пошел. Но что это было!? То, ЧТО вошло к ней в комнату, и что говорило голосом ее любимого, не было человеком! Это был робот. Он прошел и сел за столик, где стояли теперь белые розы. Кейтлин присела напротив него.

     - Ты уже все поняла, - печально сказал Арманд, - я же говорил, что боюсь встречи. Увы, наша экспедиция проходила совсем иначе, чем мы предполагали. Экспедиция была очень трудной. Нас было много, вернулся лишь я один.

     Она смотрела на него, не отрывая взгляда. Смотрела, неожиданно чувствуя, что из ее, как она давно уже считала, не живых глаз, покатились горячие слезы.

     - Ты вернулся один, - повторила она, - но что же позволило тебе это сделать, что дало тебе силы?

     Она знала, что он должен ответить, другого ответа она просто и не ждала. И он не обманул ее ожидания. Вместо ответа Арманд с какой-то восковой пластикой, присущей всем роботам этого столетия, повернул голову и посмотрел на букет белых роз, которые стояли между ними.